Уникальные операции по удалению врожденной катаракты младенцам выполняют в отделе офтальмологии детского возраста Института глазных болезней и тканевой терапии им. В.П. Филатова НАМН Украины. В течение многих лет отдел возглавляет доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Украины, профессор Надежда Боброва. Как рассказала Надежда Федоровна, современные технологии позволяют удалять катаракту даже младенцам в возрасте менее чем один месяц.
Болезнь глаза — болезнь всего организма
Любовь к офтальмологии зародилась у Надежды, когда ей было... 4 года. Именно тогда она с мамой, Зинаидой Скрипченко — хирургом-офтальмологом, и сестрой переехала из Казани в Одессу.
Надежда Федоровна вспоминает:
— Мы жили в доме, который академик Филатов построил для своих сотрудников на территории института. Часто именно на кухнях обсуждались актуальные проблемы офтальмологии. Мы, дети, были свидетелями этих «конференций», невольно впитывали в себя и неповторимую ауру профессионального общения, и заинтересованность наших родителей служебными проблемами. Вот почему я поступила в медицинский институт.
Первую серьезную операцию — криоэкстракцию возрастной катаракты, молодой специалист выполнила под руководством заведующей глазным отделением Ирины Рахлиной.
— Операция была сложной, — вспоминает Надежда Федоровна, — но прошла достаточно успешно. Ирина Борисовна мне сказала: «Ну, вот ты и прошла боевое крещение, будешь хирургом».
Большей похвалы трудно было ожидать. После окончания интернатуры Надежду Федоровну, молодого хирурга-офтальмолога, ждал областной госпиталь глазных болезней для инвалидов Великой Отечественной войны, которому она отдала 8 лет напряженного труда. По ее собственному выражению, здесь она нашла «фантастически талантливых учителей». Среди них был профессор Семен Федорович Кальфа — друг и соратник академика Филатова, известный специалист по проблемам глаукомы.
— Он научил меня оперировать бесшовно и методам классической хирургии вообще, — говорит Надежда Федоровна. — Семен Федорович считал, что не существует узких специальностей, а есть только узкие специалисты. Нельзя ограничиваться пониманием и знаниями только глаза. Глаз — это составляющая человеческого организма, и рассматривать любые проявления заболевания органа зрения надо в контексте всего организма.
Детская травма гораздо тяжелее, чем у взрослых
— Я постоянно хотела попасть на работу в институт Филатова, — говорит Надежда Федоровна, — и наконец получила возможность работать в институте, да еще и в травматологическом отделении.
Однако по решению руководства института Надежду Федоровну назначили в отделение детской офтальмологии, которым она заведует уже более 28 лет.
— Конечно, — признается профессор, — минусом было то, что я пришла в детское отделение из взрослой офтальмологии, не зная детской патологии — тяжелой, врожденной, которой мне пришлось овладевать, как говорится, с чистого листа. Но и был большой плюс: я имела навыки большой (взрослой????) хирургии, поэтому смогла быстро адаптироваться к детским особенностям.
Дело вот в чем: с момента создания детского отделения, кроме вопросов пересадки роговицы, здесь занимались всеми сложными проблемами врожденных патологий, приводящих к инвалидизации. Эти патологии очень редки. Врожденная катаракта, например, наблюдается раз на 10—15 тысяч новорожденных, а врожденная глаукома — на 15—20 тысяч новорожденных тоже один раз. Поэтому с самого начала своего открытия отделение не ограничивалось традиционной детской офтальмологией — косоглазием или подбором очков.
Отделение было укомплектовано такими хирургами, которые были способны заниматься чрезвычайно сложными проблемами хирургии — врожденными катарактами, врожденными глаукомами, отслойками сетчатки, опухолями. Впоследствии Надежда Федоровна убедилась, что детская травма гораздо тяжелее, чем травмы у взрослых людей. Медикам известно, что производственная травма легче, чем бытовая. А у детей практически в 100 процентах случаев — травмы бытового происхождения.
— Травмы глаза, — констатирует она, — лечатся исключительно хирургическим способом.
А со временем, после защиты докторской по проблемам травм, Надежда Федоровна взялась за врожденные катаракты.
— Это та сфера, — говорит она, — где офтальмолог может работать наиболее эффективно. Пришел к тебе человек с катарактой, слепой, ты его прооперировал, и после твоей операции он стал зрячим. Эта операция и является жемчужиной в глазной хирургии.
Хрусталики нового поколения
До имплантации искусственного хрусталика детям оставался один маленький шаг. В 1999 году было подписано соглашение со Стокгольмским госпиталем «Святого Эрика» по шведско-украинскому сотрудничеству в области офтальмологии. Шведскую сторону представляла Шарлотта Зеттестрем, которая первой в Западной Европе начала имплантировать искусственный хрусталик детям с врожденной катарактой. Украинскую команду возглавляла Надежда Боброва.
Сотрудничество со шведами оказалось плодотворным. До эксперимента одесские офтальмологи уже оперировали детей 6-летнего возраста и старше. Они убедились, что в 6 лет глаз хорошо воспринимает искусственные хрусталики. Однако 6-миллиметровый разрез для детского глаза был слишком большим.
— Кристаллики, с которыми мы начали работать вместе с Шарлоттой, — рассказывает хирург, — можно было имплантировать через разрез 3 миллиметра. Они складывались вдвое, как крылья бабочек. Сложили, мы их просунули через разрез, а затем расправили. Сегодня, — продолжает Надежда Федоровна, — хрусталики новейшего поколения сворачиваются в трубочку 2—3 раза, а то и больше. Мы сейчас имплантируем через разрез 2 и даже 1,8 миллиметра. Надеюсь, скоро будем имплантировать через разрез 1 миллиметр — такими темпами развиваются современные технологии.
Кстати, недавно профессор Надежда Боброва вернулась из Барселоны, где состоялся III Всемирный конгресс по детской офтальмологии, на который она получила персональное приглашение и просьбу выступить на нем с докладом.
— На этот раз, — рассказывает хирург-офтальмолог, — мне предложили тему лечения ретинопластомы. Это злокачественная внутриглазная опухоль, над которой мы тоже активно работаем. В частности, мы предложили метод, который условно можно назвать хирургически-терапевтическим.
Глаз, в отличие от других органов человека, — такое уникальное творение природы, что эту опухоль мы можем видеть непосредственно. Но в то же время это тот случай, когда мы не можем делать биопсию. Поэтому приходится диагностировать «на глаз», мы смотрим и должны сказать: это — доброкачественная, а это — злокачественная опухоль.
В разработке этой методики мы сотрудничали с Национальным центром рака в Токио, где впервые был разработан метод прямого укола. Этим мы тоже владели, но дополнили его еще и полихимиотерапией.
Вот таким опытом украинских специалистов делилась профессор Надежда Боброва с коллегами на мировом конгрессе в Барселоне.
Николай ЩЕРБАНЬ.
